25 мая, в 19:00 в рамках Kyiv Art Week (ул. Большая Васильковская, 100) состоится перфоманс Bad Bed – часть презентации графического романа Нины Мурашкиной «Ninochka».

Постановка режиссера Юлии Рукавициной по идее Нины Мурашкиной. В действе примет участие актер и танцор Laufre Babela, в роли Мужчины. В роли Женщины — Нина Мурашкина. Будет звучать живая музыка, Сергей Клюенко – контрабас. Беседуем с создательницей графического романа Ninochka и автором перформанса Bad Bed Ниной Мурашкиной об идеях, о творческом образе и о том, как избегать пошлости, затрагивая эротические темы.

Что ожидает зрителя во время Bad Bed?

Из замысла режиссера Юлии Рукавициной: в разные времена, в разных культурах женщинам и мужчинам  отводились различные социальные роли. И, если женщина, в основном, реализовывалась в материнстве, к мужчине общество предъявляло большие требования: муж, добытчик, завоеватель и т.д.

В современном мире пол практически не имеет значения в общественной жизни. Но материнство оставляет женщине гендерную прерогативу, которой напрочь лишен мужчина. Женщина наступает. Кровать, как последний оплот. Выдержит?

Что для вас значит перформанс?

Для меня это жест, кульминация, объясняющая, дополняющая и делающая акцент на главном, том, о чем болит и хочется сказать. Это подкрепление для лучшего усвоения.

Также это особая, очень театральная история. По одному из своих образований я художник-постановщик театра и кино. Стиль моей жизни очень театральный. Не могу сказать, что мои перформансы – это чистый театр, это скорее продолжение моих картин, оживающих на время действия. Мне близка эстетика режиссеров Андрея Жолдака и Robert Wilson, и они в свою очередь часто обращаются к живописи, как к выразительному инструменту. В случае коллаборации с режиссером Юлией Рукавицыной, я пришла к ней с идеей «слизывания крема с мужской груди» в темной комнате. И, Юлия разработала драматургию, выверенный по шагам флирт, заканчивающийся панковским жестом. Элегантно говорящим о гендерном равенстве в этот мир, полный закостенелых устоев до сих пор!

Зритель нужен для всех видов искусства или только для перформанса?

Для всех видов искусства необходим зритель, но для перфоманса необходим зритель в момент «здесь и сейчас». Если зрителя нет, то перформанс как практика, как вид искусства не существует.

Какие акценты хочется расставить перформансом Bad Bed?

Гендерное равенство. О том, что на самом деле все равно, кто кого брал: мужчина или женщина. Важно, чтобы было всем весело и хорошо. Перформанс называется Bad Bed, Плохая кровать. В самом названии есть игра слов и шутка. Почему кровать плохая? Она же должна быть хорошая. В данном случае кровать как таковая будет отсутствовать. И это будет очень условно, но понятно зрителю. Условное действие на условной кровати. Кто, и кого?

В чем главная идея графического романа Ninochka?

Это сказка-биография. С вымыслом, вдохновленным реальностью. Я провожу черту с юностью и детством. Отошел вопрос терзаний, наступило спокойствие и внутреннее равновесие. Произошло взросление меня, как художника, новый этап. Таким образом, на интимных дневниках сейчас поставлена красивая, звонкая точка. Теперь можно спокойно, с улыбкой и смехом говорить о былых терзаниях.

В этом арт-буке три истории с важными мотивами: отношения с собой, отношения с мамой, отношения с мужчиной. Думаю, эти темы касаются каждого, поэтому и интересны. Все сюжеты наполнены юмором и персонажами, очень гротескными!

Завершение этого болезненного периода «превращения в лебедя» произошло очень вовремя. Мы начинали обсуждать с издательством ArtHuss эту историю около трех лет назад. А появилась она сейчас, когда все были к этому готовы.

В стилевом решении книжка создана с параллелями к изысканной черно-белой графике английского художника Обри Бёрдслея и цитатами из японской эротической гравюры SHUNGA.

Нина, как избегать пошлости, затрагивая эротические темы в искусстве?

Это внутренняя культура. Даже человек с хорошим образованием, прочитавший много книжных полок, может быть пошлым. Это зависит от внутренней культуры и внутренних качеств. Можно быть каким угодно образованным, но при этом быть пошлым. Эта пошлость будет вытекать сквозь уши, глаза, жесты, сквозь всё…

А можно быть совсем простым и при этом быть стильным и абсолютно непошлым. Например, работать дворником — мести улицы с высокой задачей. Так, Сергей Пенкин семь раз поступал в консерваторию. У него семь октав голоса, и он подметал улицы. Экзаменаторы находили его вульгарным, эксцентричным, и может, если смотреть по верхам, все это и так, но если поприсутствовать на его концерте, то забываешь обо всем и слушаешь этот голос – он без микрофона раздается на весь зал. Тебя покрывает этот талант, харизма. Поэтому тут очень условные границы, но они есть.

Образ Нины Мурашкиной очень узнаваем, он очень яркий. В чем разница между вами как человеком и этим образом?

И то, и другое – это один человек в разных проявлениях. В визуальном искусстве, в перформансе, в арт-мире возможно выразить, показать гораздо больше, чем в жизни, в быту. Рамок нет, точнее – ты создаешь их сам. Можно все. Можно затрагивать почти любые волнующие темы, все очень свободно. Этим мне близка эта сфера реализации.

А образ Нины Мурашкиной появился для того, чтобы коммуницировать с социумом, поскольку сама по себе я интроверт и мизантроп в одном флаконе. Сейчас в этом флаконе намешано много еще другого: красные вампирические губы, неизменные длинные женственные платья, медленная манера речи, странный юмор… Я являюсь и объектом собственного творчества и субъектом. Это мировая практика. Создание персонажа. Есть масса примеров: Энди Уорхол, Метью Барни, Марина Абрамович, Яойи Кусама, Илья Кабаков, Грейсое Перри. Все эти авторы и многи другие являются творцами и объектами творчества, создавая из себя самого искусство!

И, потом, когда ты работаешь на так называемый персонаж, легче коммуницировать с миром. Например, 10-12 лет назад у меня просто не хватало пороху, чтобы просто поднять трубку телефона и представиться. А нужно было стучать в двери галерей и очень много говорить, представлять свое творчество.

 Вот таким образом за несколько лет появились эти границы, внутри которых я могу выражать почти все, что угодно. Могу быть узнаваемой, обсуждать проект, его идею и финансирование: от нуля до финиша, могу иметь результат в виде фидбека от зрителей(что очень важно и всегда с лихвой происходит!), иметь результат в виде хлеба, чтобы жить, и конечно — портфолио. И, самое главное – это моя сверхзадача – создавать этот собственный фантастический микрокосмос, чувственный мир, где течет дионисийская энергия через край, где ты идешь по краю лезвия ножа, и не падаешь!

_________________________________________________________________

Больше о современном украинском и мировом образовательном искусстве — в книгах:

• Сара Торнтон 33 митці у трьох актах (Ай Вейвей, Джефф Кунс, Марина Абрамович, и  др.),
• Вилл Гомперц Що це взагалі таке? (150 лет современного искусства в одной пилюле),
• Грейсон Перри Не бійтесь галерей (как воспринимать и оценивать искусство),
• Галина Скляренко Сучасне мистецтво України (эссе искусствоведа),
• арт-издание 25 років присутності. Сучасні українські художники (80 портретов современных украинских художников),
• Александр Брей Нескучное собирательство (о лучшей частной коллекции XIX-XX ст.),
• Бриджит Квинн Неймовірні: 15 жінок, які творили мистецтво й історію (15 гениальных женщин-художников)
• Григорий Козлов Замах на мистецтво: арт-детектив (раскрытие тайн мира искусства)
• Марина Абрамович Пройти крізь стіни (автобиография звезды современного перформанса)
• Дон Томпсон Помаранчевий надувний пес (бумы, потрясения и жажда на современном арт-рынке)
• Галина Скляренко Українські художники: з відлиги до незалежності. Книга перша (эссе о художниках)