Замовити книгу "Що це взагалі таке? 150 років сучасного мистецтва в одній пілюлі". Вілл Гомперц

New music view: Андрей Бахмин об интерпретации музыки Уствольской

23.11.2015

Спецпроект портала chernozem «New music view», посвящённый фестивалю новой музыки «Visionaries and Illuminati» агентства Ухо, вызвал множество интересных дискуссий в среде профессиональных музыкантов и любителей новой музыки. Самым обсуждаемым стал фортепианный концерт из произведений Галины Уствольской и Мортона Фельдмана. О нём написал и сам исполнитель, известный украинский пианист Евгений Громов, и его младший коллега Антоний Барышевский. Но на этом волна публичного обсуждения этой музыки не  закончилась. Своим взглядом на интерпретацию музыки Уствольской современными исполнителями с нами поделился Андрей Бахмин – держатель архива Уствольской в Москве, который вот уже десять лет занимается музыкой этого уникального автора, общается с ее мужем, собирает интервью с людьми, которые ее знали, ее воспоминания, наброски, идеи и планирует оформить все это в книгу.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Согласен со многими пунктами Антония Барышевского, в частности, с пассажем про сходство Уствольской и Баха (про Баха хорошо сказал друг Уствольской Я. С. Друскин в своем дневнике: «Настоящее искусство трудно выслушать сразу больше одного раза: поднялся в гору, все видишь, но сам подъем вспоминаешь даже со страхом, так он труден. Это относится и к Баху». Нужно «не очарование, опьянение, наваждение», а то, «что так ценили восточные монахи: бодрствование, трезвение» Я. С. Друскин. Дневники. 12 июля 1967 г.). Но я не согласен с тем, что современные композиторы стали более требовательны к исполнителям, что интерпретации становятся бессмысленны. По-моему, интерпретаций становится всё больше, причем радикально разных. Это касается и классики, и современной музыки. Наверное, были композиторы в разные века, которые следили за тем как исполняют их музыку и болезненно относились к “неправильным” исполнителям. У Фельдмана и других, например, такой требовательности замечено не было. Выражение предельной точности замысла композитора его не заботило. Или заботило мало. Его больше волновали другие вещи.

Для Уствольской же это было очень важно, но она –  особый, предельный случай. И “современность” здесь ни при чем, я думаю. Это просто такой тип творца. Она действительно очень тщательно следила, как исполняют ее музыку, старалась удерживать ситуацию вплоть до угроз судебного разбирательства. После смерти Г. И. всё пошло, конечно же, своим ходом –  каждый играет, как хочет и, возможно, находит в ее музыке те высоты, которые видела Уствольская. Понравились ли бы ей современные интерпретации – этого нам никогда уже не узнать.

Вот, например, Марино Форменти – яркий исполнитель 6-ой сонаты, он играет развязно и грязно. По-своему сильно, и совсем не так как другие. Но точности я у него не заметил.

А как играет Патриция Копачинская Сонату и Дуэт? Тоже с какой-то одержимостью и экзальтацией. Оба исполнителя –современные звезды, думающие, тонко чувствующие, которые признаются в любви к музыке Г. И. У обоих выдержка на грани распада, они уходят в какой-то отрыв. А возьмите для сравнения других звезд – Веру Бетс и Райнберта де Леу, которые играют Сонату – там совсем другая школа, строгая, выдержанная. Их исполнение Уствольской очень нравилось.

С другой стороны, есть строгая, но лиричная Уствольская – недавно вышли 6 Сонат и 12 Прелюдий в исполнении Натальи Андреевой, она  играет невероятно мягко и красиво. Но я не знаю, понравилось ли бы такое прочтение автору, ведь слово “красиво” не из ее лексикона, она говорила “вершинно” и “высоко”. По-моему, исполнение Евгения Громова тоже новое по духу, отлично от того, как играли Уствольскую 10 и более лет назад. Мягкое, но при этом точное. Я не слышал исполнений Попругина, но исполнение Любимовым 6-ой сонаты мне очень нравится. Оно точное, жесткое и мягкое одновременно.

Пятую сонату в его исполнении я не знаю. Лучше всех ее играет, по-моему, де Леу.  Время, в котором мы живем, конечно, сильно влияет на содержание игры исполнителя.

Уствольская указала, что ее 6-ю сонату следует играть выразительнейше (Espressivissimo). По-моему, эта предельная выразительность должна иметь больше отношения к музыке и замыслу творца, а не к личности исполнителя, т.е. нужно больше выражать музыку, чем себя. Интересно, что идеальный, с т.з. композитора, исполнитель ее музыки – великий де Леу – играет ее музыку просто очень точно, вкладывая все свои силы. Его личность не видна за музыкой, она проявляется только в одном – мастерском исполнении.